По старому следу: как на Ставрополье раскрывают преступления прошлых лет

Олег Перов с 2014-го работает на должности старшего следователя-криминалиста отдела криминалистики СУ СКР по Ставропольскому краю. Он закреплён за ставропольским Промышленным и Новоалександровским следственными отделами уже семь лет. В профессию он попал неожиданно. Будучи в армии с 2005 по 2006 год, он познакомился с военным следователем, который привлёк молодого человека к делу в качестве понятого.

«В ходе следствия я задавал ему вопросы: чем он занимается, в чём суть работы. Мне стала интересна эта профессия, и после службы в армии я поступил на юриспруденцию. Одновременно я поступил на службу в следственный комитет на должность специалиста», — говорит Олег Перов.

Начиналась карьера следователя в 2009 году в Шпаковском межрайонном следственном отделе. Через пять лет Перова перевели на работу в Промышленный отдел в Ставрополе.

«Чтобы попасть в отдел криминалистики, нужно иметь опыт и профессиональные навыки. Иногда экспертов и криминалистов путают. Криминалист должен выезжать на происшествие и оказывать помощь следователю. Упаковать улики или изъять предмет на запах. Также мы организовываем работу. Например, нужно проверить колодец с водой. Для этого необходимо вызвать специалистов, которые её откачают. Как правило, все оказывают содействие. В приказном порядке мы не действуем. Мы работаем тактично, деликатно», — рассказал Перов.

Самыми интересными делами криминалист считает давние и нераскрытые. Это направление в следственном комитете приоритетное, поскольку чаще всего раньше не удалось найти злоумышленников из-за нехватки научных девайсов.

«В последнее время большой акцент уделяется генетическим экспертизам. Сейчас мы заново назначаем ДНК-экспертизы объектов, которые раньше изымались с мест преступлений. Например, из окурка, который 20 лет пролежал в конверте, можно вычислить генотип и проверить по всем базам. Бывают совпадения, которые пересекаются с преступлениями по всей России», — добавил Перов.

В Ставропольском крае генетические судебные экспертизы появились с 2007 года. Поначалу проводить их было сложно из-за нехватки специальных центров. Позже они начали открываться на базе МВД.

«До 2014 генетическая экспертиза у нас проводилась в одном месте в Ставрополе, были длинные очереди. Там заказывали исследования со всего СКФО. То есть назначали исследование по окурку и ждали. Подозреваемый всё это время находился под следствием, поэтому хотелось работать оперативнее. Сейчас экспертиза проводится 2-3 суток. В Ставрополе есть две базы — в ЭКЦ МВД и Бюро судебно-медицинской экспертизы», — добавил криминалист.

Раскрываемость напрямую зависит от первоначальных следственных действий и анализа имеющихся сведений и объектов. Однако даже при таком условии на полках всё ещё есть старые нераскрытые преступления. Основная проблема кроется в нехватке вещдоков. Они портятся со временем, теряются с переездами. К тому же нельзя не учитывать, что многие уголовные дела имеют сроки давности.

«Например, убийство имеет срок давности 15 лет. Если прошло больше времени, а мы нашли преступника, мы обязаны уведомить человека и с его согласия прекратить следствие. Нельзя сказать, справедливо это или нет, это закон. Только преступления, где наказание — смертная казнь, не подлежат прекращению по истечении срока», — добавил следователь.

Смертная казнь в России не применяется с 1999 года, но запрет — временный. Такая мера наказания может быть установлена только за особо тяжкие преступления. Это умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах; геноцид; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, судьи, сотрудника правоохранительного органа.

Одним из значимых в своей карьере Перов считает дело «по насильнику», раскрытое в 2011-м. За полтора года житель Шпаковского округа совершил шесть изнасилований женщин. Двоих жертв он задушил. Это одно из тех расследований, которое удалось завершить с помощью биологической судебной экспертизы.

«Всего было шесть эпизодов и два трупа. Генетическая экспертиза дала совпадение по всем эпизодам. Сначала было тело женщины, в горле которой обнаружили носок, а в нём сперму преступника. Потом ещё ряд нападений на женщин, которых он изнасиловал, но не убил. Преступник их душил, но они остались в живых. На местах преступлений он оставлял то шапку, то окурок. Это происходило не специально: бывало, он курил, поджидая жертву, или женщина срывала с него какой-то аксессуар, например, шапку. Впопыхах он убегал, забывая об этом», — рассказал Олег Перов.

Дело сдвинулось, когда следователи стали получать генетические образцы со всего округа. В итоге нашлось совпадение с одним гражданином. Он был действующим сотрудником УФСИН, работал конвоиром. По словам Перова, характеризовали злоумышленника положительно. У него была полная семья — супруга, ребёнок. Спиртным никогда не злоупотреблял.

«По такому человеку нельзя сразу определить, что он может быть причастен к серии преступлений. В частности, его родственники препятствовали следствию и создавали ему алиби. Они не знали наверняка о преступлениях, но не верили в то, что он мог такое совершить, считали, что улики сфальсифицированы», — пояснил Перов.

В итоге этого человека осудили на 12 лет. Его признали вменяемым с признаками психологических отклонений, присущих маньякам. Злоумышленник так и не признал свою вину ни во время следствия, ни на суде.

«Он до последнего говорил, что во время преступлений находился либо на службе, либо дома с супругой. Учитывая, что он работал в суперохраняемом учреждении, такие версии, как «находился на службе», следствие сразу исключало. Преступник это понимал и чаще высказывал алиби, что был с друзьями или с женой, а родственники всё подтверждали. Если бы не было на тот момент генетических экспертиз, следствие бы зашло в тупик», — добавил криминалист.

По словам Перова, в последнее время часто встречаются преступления против несовершеннолетних. Нередки случаи, когда отчим насилует детей жены. У криминалиста нет объяснения, почему это происходит. Но вести уголовные дела, которые касаются детей, всегда сложно.

«Участилась эта категория преступлений. Эти люди в основном с отклонениями. Тяжело сказать, с чем это связано. Всегда проводятся психолого-сексолого-психиатрические экспертизы, которые показывают, что у людей имеются отклонения сексуального характера. В основном это происходит из-за детских травм», — говорит криминалист.

Следователь уточняет, что, к сожалению, на практике в большинстве случаев матери покрывают насильников. У женщин потом забирают детей, отправляют в спецучреждения. Что ими движет в таких ситуациях — тоже непонятно.

К слову, сейчас активно составляется база злоумышленников, которые совершают преступления против личности, в частности, против несовершеннолетних. У всех подозреваемых берутся биологические данные. Таким образом собирается единый реестр, который значительно помогает раскрывать подобные злодеяния.

«Часто такие люди выходят на свободу и совершают подобное преступление повторно. Ими движут те чувства, которые они ранее испытали, это психически больные люди. В случае, если человек повторно совершит преступление и скроется, то при назначении одной экспертизы его можно вычислить. Достаточно взять биологический материал и прогнать данные по федеральной базе», — пояснил криминалист.

Перов не согласен с расхожим мнением, что следователь должен уметь думать как преступник. Он считает, что при большой практике появляется опыт и следователь лучше понимает, как совершилось преступление. По его словам, практически все дела похожи. Отличие только в местности. Например, в городских условиях осматривается квартира, подходы к ней. В сельской местности иной подход — проверяется дом, хозпостройки, огород, подвал, колодец.

Одним из необычных мест, чтобы спрятать труп, был забетонированный подвал. Это случилось 19 октября 2019 года, в День криминалистики.

«Мужчина убил знакомую в её доме и забетонировал труп на 2,5-3 метра в подвале. Он указал место, но мы использовали георадар, который просканировал бетонный слой и показал в нём полое место. Его показания совпали. Тело пролежало там около полугода, но, учитывая, что температура в земле позволяет, труп можно было исследовать. Выяснилось, что её задушили», — пояснил Олег Перов.

В карьере криминалиста не было такого, чтобы преступник не оставил следов. Сейчас люди, которые идут на злодеяние, понимают, что за ними наблюдают камеры, телефоны биллингуются. Их можно отследить по всем системам.

«Бывают хитрые преступники, которые могут миновать эти моменты. У нас недавно произошло убийство, когда подозреваемый пытался запутать следствие. Он специально оставил телефон дома. Фигурант дела — оперуполномоченный и знает, как проводятся оперативно-разыскные мероприятия, как передвигаться, попробует обмануть. Такие люди, как правило, всегда обманывают. Эти подозреваемые не признаются и до последнего ждут фактов, против которых уже ничего нельзя сделать», — говорит Перов.

Речь идёт об убийстве ставропольца Александра А. В конце декабря полицейский расправился с другом и возил труп в багажнике, а потом выбросил тело в лесополосе. Сейчас идёт следствие.

Недавно Олег Перов стал вторым следователем-криминалистом в России.

Конкурс на лучшего сотрудника ведомства проходил в начале 2021 года. Награждение назначили на 25 июля — День сотрудника органов следствия РФ. Сначала Олег Перов выиграл в номинации «Лучший следователь-криминалист СУ СКР по Ставропольскому краю» на местном уровне, а после занял второе место в федеральном конкурсе.

«На конкурс отправляют данные по показателям: берётся количество выездов на происшествия, применение техники, выявленных следов, раскрываемость и так далее. Чем больше показателей на высоком уровне — тем лучше. По итогам регионального конкурса я занял первое место, а в дальнейшем результаты были направлены на такой же конкурс федерального уровня. Там я стал вторым. Это почетное звание, которое является благодарностью за проделанную работу», — говорит Перов.