После коронавируса. Часть 2 — философская

Переоценка себя и своей жизни дастся всем по-разному и будет иметь совершенно различные последствия. Для многих, если не большинства, радикальных перемен не произойдёт. Если живёшь в любимом доме с любимой семьёй и занят любимым делом, то даже в самые трудные времена будешь ценить и защищать всё это. Если.

И тут мы вслед за одним из наших экспертов экономистом Константином Барановым вынуждены обратиться к марксистской терминологии. К собственно экономическим вопросам мы вернёмся позднее, а сейчас вспомним полузабытое слово «отчуждённость». За прошедшие два десятилетия относительного благополучия (увы, в ближайшие годы всё, что происходило до этого, теперь будет восприниматься именно так) в России сформировался огромный класс людей, отчуждённых от собственной жизни. В современном искусстве они представлены образом «офисного планктона», но на деле это куда более широкое понятие.

Значительный процент из нас ходил на нелюбимую работу и выполнял какой-то функционал просто потому что там больше платили, была перспектива карьерного роста, стабильность, связи и так далее. То есть, факторы, напрямую не связанные с непосредственно трудовой деятельностью. Мы ненавидели понедельники, терпели среды и досиживали пятницы, чтобы вечером напиться или найти другой способ забытья после, в сущности, ненавистной работы.Возвращались оттуда мы условно домой. Условно — потому что для многих из нас это арендованная или ипотечная квартира с максимально стандартным ремонтом и набором удобств. Место, где можно переночевать и помыться. Неделя больничного воспринималась как ужасно тоскливое событие, а любое действие по дому — как нечто рутинное и вынужденное. При первой возможности люди стремились покинуть его, чтобы погулять, посидеть в кафе, сходить в кино, а лучше — уехать в путешествие.

И тут мы переходим к третьей, наиболее сложной отчуждённости: от самих себя. Ощущение вынужденности, нежеланности всей «обычной» жизни побуждала миллионы россиян искать временную передышку в развлечениях, высшей формой которых считалось путешествие за границу. Ради этого терпели нелюбимую работу, жили в стеснённых условиях, иногда даже брали кредиты, чтобы… Далее может следовать сколь угодно аргументированное объяснение, но, с философской точки зрения, всё куда проще. Мы забивали всё новыми впечатлениями собственный экзистенциальный кризис.

И тут пришёл коронавирус, а вместе с ним и самоизоляция. Сгорели все путёвки, закрылись все границы, а следом — и бары с кинотеатрами. Бариста, официанты и парикмахеры в одночасье лишились работы. А их бывшие клиенты, те самые офисные работники, либо пошли следом, либо отправились на «удалёнку». В отличие от силовиков, медиков, тружеников инфраструктуры (а также промышленных производств и сельского хозяйства) в их случае это было технически возможно и экономически выгодно. Правда, когда в однокомнатной квартире оказывается двое таких работников, а ещё у них один ноутбук, а ещё могут быть и дети, то, конечно, всё усложняется. Так или иначе, с работой или без, они оказались заперты в том самом «месте для ночлега» с минимальными возможностями его покинуть.

«Когда год назад я закончил свою футуристическую «Повесть о настоящем Интернете», в которой люди будущего загнаны в ульи жизнеобеспечения без всякой возможности их покинуть, и все их социальные контакты ограничены сетью, я и не предполагал, что это случится так быстро», — шутит культуролог Дмитрий Пикалов, но многим из нас сейчас совсем не до шуток.

Очень значительный процент наших сограждан столкнулся лицом к лицу со всем, от чего он был отчуждён, при этом не имея возможности забить свой мозг новыми впечатлениями. Поглощение информационного шума вроде новостей о коронавирусе и просмотра сериалов быстро надоедает. Да и индустрия развлечений получила, по мнению многих аналитиков, самый сокрушительный удар, от которого полностью она не оправится уже никогда. Действительно хорошие сериалы, фильмы и подкасты понемногу закончатся, а производить новые в условиях катастрофического падения рекламы и невозможности монетизации приведёт к неизбежной деградации контента. Если проще, к концу 2020 года мы досмотрим всё мало-мальски интересное, а нового будет всё меньше.

Здесь мы возвращаемся к упомянутой выше ревизии собственной жизни и окружения. Многим из нас придётся принимать сложные решения и радикально менять всё: профессию, дом, все основные стратегии. Не только потому что всё это оказывается совершенно непригодным для режима самоизоляции, но и потому что тем самым показывает свою чуждость нам самим.

Некоторые делают это уже сейчас, другие надеются переждать, но рано или поздно всё равно придётся. Внешние условия вынудили миллионы людей изменить свой образ жизни. Это, в свою очередь, поменяет условия ещё сильнее — и так до тех пор, пока общество не придёт к новому балансу.

К примеру, считает социолог Дмитрий Лушников, нынешняя пандемия может повлиять на развитие городов потому что у людей изменятся приоритеты при выборе места для жизни:

То же самое касается выбора профессии, места работы, отдыха и так далее. Это не означает, что все вчерашние стилисты и выпускники программы подготовки управленческих кадров пойдут работать на завод, хотя во многих случаях такая перспектива вполне реальна.