Полторы тонны музыки: ставропольский филофонист 13 лет собирает виниловые пластинки

Ностальгия по винилу

— Владимир, что привело вас к этому увлечению?

— Я перенял его у своего отца. С детства помню дома огромное собрание пластинок из стран Запада, Восточной Европы и, конечно, отечественной фирмы «Мелодия». Мне было 16 лет, когда я стал вместе с отцом ходить в кафе «Интервью», где ставропольские меломаны обменивали и приобретали «фирменные» пластинки. Но в середине 1990-х мы совершили огромную ошибку: с появлением цифровых CD решили сосредоточиться на них и почти полностью распродали свою виниловую коллекцию. В итоге «фирмы» осталось совсем немного. Например, американский альбом барабанщика Билли Кобэма Crosswinds, выпущенный в 1974 году; диск 1970 года гитариста Карлоса Сантаны Abraxas и знаменитый «Белый альбом» The Beatles.

— Как вы вернулись к грампластинкам?

— Довольно долго мы вместе с отцом пополняли фонотеку компакт-дисками. И вдруг в музыкальных магазинах снова стали продаваться исчезнувшие, казалось, навсегда, грампластинки. Это разбудило жившую в глубине души ностальгию по винилу и привязанность к аналоговому звучанию. И в 2010 году я приобрёл проигрыватель грампластинок и довольно неплохую стереосистему. Так для меня наступило возрождение виниловой темы.

— Как менялись ваши музыкальные предпочтения?

— В пору юношеского максимализма слушал хард-рок — Bon Jovi, Deep Purple. Далее был симфо-, арт- и прогрессив-рок: Pink Floyd, Yes, Genesis и King Crimson. Потом переключился на джаз и фьюжн (сплав джаза, рока, этнической и классической музыки). Я погрузился в записи Майлза Дэвиса и «Оркестра Махавишну» и других — направлений и течений было много.

Ещё помню, как меня потряс саундтрек к фильму «Последнее искушение Христа», сочинённый Питером Гэбриелом. Как и его альбом So. В итоге я стал охотиться за музыкой Real World Records — лейбла Гэбриела. Коллекция пополнилась кучей компакт-дисков разных этнических исполнителей. Параллельно с этим открывал для себя альтернативный, экспериментальный рок и эмбиент. Это Talking Heads, Брайан Ино, Майкл Брук и другие. И постепенно дошёл до авангардных академистов типа Софии Губайдуллиной и Альфреда Шнитке.

И я уже впитал массу музыки — рок, джаз, блюз, этнические и академические произведения, когда вернулся к коллекционированию винила. Наверное, сегодня не существует музыки, которую я бы не знал или отрицал. Если условно разделить коллекцию по направлениям, получится по 35% — альбомы с джазовой и рок-музыкой, 20% — академическая музыка (Бах, Брукнер, Чайковский и т. д.), а 10% — экспериментальная музыка (авангардный рок, фри-джаз, свободная импровизация, академический авангард и т. п.).

Страсть коллекционера

— Каковы, на ваш взгляд, преимущества пластинок перед CD?

— Проигрывание пластинки — это некий ритуал. Я беру альбом, вытаскиваю диск из конверта, рассматриваю иллюстрации, вкладыши, затем ставлю пластинку на проигрыватель. В этот момент настолько погружаешься во всё это, что действительно слышишь звук другого качества. Хотя я проводил эксперимент — сравнивал CD и винил (это была «Стена» группы Pink Floyd). «Компакт» звучал чуть громче, но кардинальной разницы в звучании на своей аппаратуре не ощутил. Возможно, на ещё более совершенной стереосистеме нюансы будут слышны отчётливее. Но для меня всё же важнее сам ритуал, его эмоционально-ностальгическая сторона.

— Где вы покупаете пластинки?

— В Москве очень много точек, где торгуют разным винилом. До недавнего времени я приобретал пластинки на западных сайтах и популярной аукционной интернет-площадке. Сегодня чаще всего пользуюсь российскими маркетплейсами.

— Кем ощущаете себя — меломаном или коллекционером?

— Ранее был стопроцентным меломаном. Но когда начинаешь собирать альбомы, появляется некий зуд заполучить их как можно больше и разных. Это перерастает в страсть к коллекционированию. Разумеется, собираешь не всё подряд, а то, что тебя восхищает, что интересно слушать. Или пластинка имеет какую-то уникальную историю, привлекающую внимание коллекционеров.

— Приведите пример такой истории.

— У меня есть интересный тест-пресс (пробная пластинка небольшим тиражом — прим. ред.) альбома Ten Thousand Lightyears группы Boney M, выпущенного в 1984 году. Этот диск стал прорывным по качеству звукозаписи, и даже обычная копия до сих пор используется как эталон для испытания hi-end аппаратуры. Пластинка действительно прекрасно звучит, хотя и не относится к лучшим работам этой диско-группы.

Охота за раритетами

— А какая пластинка в вашей коллекции издана раньше всех?

— Издание 1963 года альбома джазового пианиста по имени Earl «Fatha» Hines.

— Чем вы особенно дорожите в своем собрании?

— Тем, с чего началась реинкарнация моего винилового собрания: два переиздания 2010 года — джазового трубача Тиля Бреннера и трио Оскара Питерсона с оркестром. Сейчас это уже раритеты, а тогда эти пластинки стоили по 1000 рублей. Есть также самое первое британское издание альбома Deep Purple In Rock 1970 года.

И ещё очень ценная для меня пластинка — Rock ’n’ Roll Music группы The Beatles. Она издана в США, а среди коллекционеров более всего ценятся американские и английские издания. Кроме того, эту музыку слушали в молодости мои родители. Альбом чудесным образом сохранился из прежнего винилового собрания. И экстравагантно оформлен: выполненное на конверте с помощью особого тиснения рельефно-выпуклое изображение пальцев словно подсказывает меломану, как именно нужно держать пластинку.

— Для вас важен дизайн обложек пластинок?

— Безусловно! Оформление виниловых пластинок побеждает СD: дизайнер имеет гораздо больше возможностей «разыграться». Как мне кажется, идеальный дизайн — у одного из немецких звукозаписывающих лейблов.  Художники этой фирмы придерживаются холодной, минималистической, по сути скандинавской эстетики. При этом визуальные находки очень ассоциативны и работают как ни у кого.

Другой пример — альбом The Seeds of Love группы Tears for Fears, изданный в 1989 году. Дизайн передаёт эклектику представленной музыки; он китчевый, изобилует мелкими деталями. К слову, запись этого диска обошлась в гигантскую сумму — 1 млн фунтов стерлингов. А значит, и оформление пластинки просто было обязано заявить о себе.

«Мерседес» индустрии

—  Каких пластинок не хватает в вашей коллекции?

— Иногда возникает желание отыскать виниловые издания определённого исполнителя. Как в случае с супергруппой Liquid Tension Experiment, где играют Тони Левин и трое музыкантов из Dream Theater — Джон Петруччи, Майкл Портной и Джордан Рудес. К 2018 году, когда я заинтересовался этой супергруппой, Liquid Tension Experiment уже выпустила два альбома. Первый, несмотря на его стоимость в 1 тыс. долларов, было уже невозможно найти. Второй — переиздание 2012 года — мне посчастливилось приобрести за 150 долларов. Теперь и он уже редчайшая вещь, а стоит более 300 долларов.

Еще один вариант «списка» — когда появляется идея собрать всю дискографию любимой группы. В моём случае это были альбомы King Crimson.

— Вы собираете определённые лейблы?

— Да, из джазовых лейблов предпочитаю Blue Note, ECM, Smoke Sessions, Mack Avenue, Whirlwind, из блюз-роковых — Mascot Label Group. Одних только пластинок ECM и Mascot я приобрёл по 50 штук.

Есть фирма грамзаписи, имеющая репутацию «мерседеса» в этой индустрии — это Mobile Fidelity Sound Lab. Её альбомы очень дорогие: компания заявляет, что диски печатают только с оригинальных мастер-лент.

Ещё меня заинтересовал литовский лейбл, издающий экспериментальную, авангардную музыку — NoBusiness Records. Также мне нравится российский ArtBeat Music. Как и у литовского лейбла, у него просто мизерные тиражи (200 — 300 экземпляров). Я собрал весь каталог ArtBeat, это свыше 30 альбомов — от музыки фьюжн до оркестра Георгия Гараняна.

— Семья разделяет ваше увлечение?

— Я приобщил к этому свою дочь. Она не собирает винил, но ценит и слушает разную музыку. Я познакомил ее с King Crimson, а она помогла мне открыть для себя брит-поп, шугейз, даже гранж, которые в своё время упустил. Также благодаря дочери проникся музыкой Radiohead, Red Hot Chili Peppers. Жена тоже любит слушать музыку. Например, ей нравятся джазовые фортепианные трио (от Билла Эванса до Хироми) — и, кстати, эту музыку я тоже целенаправленно собираю.