«Хожение за три моря»: ставропольский художник представил на выставке акварели, написанные на Востоке

Вдохновиться Востоком  

—  Пётр, почему решили сформировать экспозицию исключительно из акварелей?

— До 2010 года я довольно редко прибегал к акварели. Но когда начал работать над росписью храма в Грачёвке и времени на трудоёмкие занятия живописью не оставалось, стал регулярно писать акварелью. Для этой техники не нужны громоздкие холсты, для неё характерны компактность, спонтанность, мобильность. Можно приступать к рисованию в любой удобный момент. И когда стал путешествовать, брал в дорогу бумажные блоки и акварельные краски. Таким образом на основе набросков, зарисовок и фотографий сформировался цикл акварелей, посвящённый Востоку.

— Название выставки отсылает зрителей к путевым дневникам купца Афанасия Никитина, написанным в XV веке. Какая тут взаимосвязь? 

— Всегда было интересно читать об истории, географических открытиях, культуре и традициях разных стран. Книгу о путешествиях Никитина люблю с детства. Так что увлечение Востоком пришло ко мне очень рано. Я прочёл много книг о Японии, проникся философией ваби-саби, воспринял искусство без излишеств, научился ценить скромную простоту. Но по-своему притягательны и яркие среднеазиатские орнаменты. Разнообразие Востока очень вдохновляет.

В поисках экзотики

— Как сложилась география вашего цикла?  

— Причины для поездок были разные, но я убедился, что лучше избегать туристических вояжей. Например, в Китай меня вместе с небольшой группой художников пригласили в рабочую поездку — писать местные пейзажи. Месяц пленэров в самых экзотических и красивых местах страны. Китайцы ловко продвигают картины в соцсетях, на профильных сайтах, фиксируют и рекламируют каждый этап работы над картинами. В конце поездки прошла итоговая выставка.

В Израиле живут мои бывшие ученики, я поехал туда на праздник Крещения. Побывал на реке Иордан и морском побережье. В этой стране всюду легендарные места и памятники истории. И не покидает ощущение, что ты буквально ступаешь по истории: например, самая обычная автостоянка может быть устлана мозаикой византийской эпохи.

Также посетил Эмираты и Оман. Вторая страна, конечно, предпочтительнее для творчества: она впечатляет своей экзотикой, сохранившимися традициями и бытом. А в Узбекистане я побывал в Самарканде и Бухаре, которые всегда манили меня. Но, как и в Эмиратах, отыскать интересные, самобытные уголки там было непросто.

— Какую работу из этого проекта вам хочется выделить среди прочих, и почему?

— В Эмиратах мне запомнилось преобладание белого цвета. Выходишь из самолета, всё вокруг белое: песок, дома — всё как бы в мареве, раскалённый воздух даже пахнет по-иному.  Все эти ощущения хотелось передать в работах. Но даже маленький этюд там трудно писать на пленэре: очень жарко и влажно. Хотел запечатлеть необыкновенно красивую воду, и мне пришлось раз пять ходить к этому месту, смотреть на океан, камни, и дописывать уже в прохладном доме.

Но какую-то одну картину выделить сложно. Не зря многие художники повторяют, что любимая работа — последняя. Время проходит, и потом убеждаешься, что в ней ничего удивительного. Наверное, мои лучшие работы ещё впереди.

Талант и цветные карандаши

— Как вы начали рисовать?  

— Рисую, сколько себя помню. И не представлял себя никем, кроме как художником. Мои родители — люди простые, к искусству и живописи никакого отношения не имели, но всегда меня поддерживали и уважали как творческую личность с самого раннего детства. Я до сих пор люблю рисовать цветными карандашами. Они были самыми доступными, ведь хорошие краски приобрести было нелегко.

Вырос я в селе Бештау. Нас, группу учеников, увлекающихся рисованием, возили на специальном автобусе на занятия в Минераловодскую художественную школу. А после службы в армии я воплотил свою мечту: поступил в Ставропольское художественное училище.

— Вы — ученик заслуженного художника РФ Виктора Муссовича Чемсо, чьё имя носит Ставропольское художественное училище. Что ценного почерпнули, общаясь с ним? 

— Мне вообще везло с учителями. В школе была замечательная учительница русского языка и литературы, которая хорошо знала историю искусства и много интересного рассказывала. В художественной школе наш педагог Владимир Дмитриевич Вишняк организовывал замечательные пленэры на море, на озере. В училище многому научился у Николая Федоровича Калинского.

Виктор Муссович прививал своим студентам любовь к творчеству, учил понимать искусство. И быстро становилось ясно, что многое зависит от старания ученика, его бесконечного, упорного труда. Талантливый педагог и бездарный, ленивый ученик, как и бездарный педагог и талантливый ученик одинаково непродуктивны. Талант учиться — это тоже талант.

— Вы преподаете в училище уже почти 40 лет. Изменились ли студенты и методы преподавания с тех пор, когда вы делали первые шаги в изоискусстве?

— Мы, педагоги, стараемся сохранять школу, традиции отечественного и зарубежного реалистического искусства. Важно, что мы учим не только профессии, но и воспитываем личности. На занятиях говорим о литературе, музыке, кино, о семье, человеческих отношениях — словом, обо всём. Такие диалоги помогают студентам разобраться во многих вещах. Именно так воспитывал своих учеников и Виктор Муссович.

 Научить мыслить

— Кем из своих выпускников гордитесь более всего?

— В этом году я выпускаю уже девятую группу живописцев (каждую готовят четыре года). Многие преподают, стали самобытными художниками. Более 30 моих выпускников — состоявшиеся творцы, профессионалы, члены Союза художников России. А Ирина Музырина возглавляет Санкт-Петербургский творческий союз художников.

Все мои ученики были поразительно разными, я на них никогда не давил. Для меня самое важное — научить мыслить. В 2017 году по предложению Алексея Букенгольца экспонировались почти 40 моих работ и порядка 100 картин, написанных моими воспитанниками — разного возраста, разных стилистических предпочтений и манер. Получилась содержательная, уникальная выставка. Это был интересный опыт. И повод для гордости.

— Хотели бы что-то усовершенствовать в подготовке художников-профессионалов?

— Школа у нас классическая, добротная. Отечественная система подготовки «художественная школа — училище — институт» доказала свою эффективность. Наверное, лучше в ней ничего не менять.

— Вы — автор учебного пособия «Пластическая анатомия», на котором воспитано целое поколение живописцев.

— Это адаптация для художественного училища зарубежных и отечественных огромных томов по пластической анатомии. Я рассматривал их содержание через призму преподавания рисунка, отбирал самое необходимое. Получился иллюстрированный дайджест для студентов художественного училища. Пособие издано в 2010 году. Это рукотворный труд, полностью состоящий из моих рисунков.

«В копировании мастеров важно вовремя остановиться»

— У вас очень узнаваемый визуальный стиль, как вы к нему пришли?

— Посещал много международных выставок, музеи в Москве, изучал особенности стилей разных мастеров по репродукциям в альбомах. Помню своё увлечение Матиссом. Затем погрузился в абсолютный реализм. Также был период экспериментов с фактурами: в работах использовал клей, рельефные пасты, даже тряпки. Но все равно возвращался к классике и реализму. Разглядывая в музеях картины великих живописцев, поражался, насколько они простые. И при этом они излучали какой-то особенный свет. Как, например, на полотне моего любимого Яна Вермеера «Девушка, читающая письмо».

Мои кумиры — Матисс, Василий Суриков и Вермеер. Но важно вовремя остановиться в копировании мастеров. Нужно искать и делать своё — как ты умеешь, чувствуешь и понимаешь.

— Какие темы и образы для вас важны? Что вам особенно нравится выражать как художнику?

— В первую очередь, интересуют женские образы. Для меня женщина — бездна, Вселенная, начало начал. Мама, сестра, любимая, Богородица. Поэтому особое внимание уделяю женским портретам.

Философия картины — это то, что художник хочет сказать своим произведением зрителю. Мои картины характеризуют меня. Мне важно, чтобы они отражали философию всей моей жизни.

— Сейчас много говорят об искусственном интеллекте, утверждают, что скоро он заменит собой творческих людей. Разделяете такие опасения?

— Я не представляю, как можно заменить творческого человека. Можно дать задание искусственному интеллекту: написать в стиле Достоевского или Ван Гога. Но сам-то, без помощи и подсказок, он с этим вряд ли справится. Поэтому на данном этапе я скептически оцениваю возможности машины по сравнению с человеческим интеллектуальным потенциалом.

— Какое слово или фраза отражает суть вашего подхода к работе?

— Быть честным. В жизни и творчестве.